Русский
English
Идея выделения Донбасса и Промышленного Поднепровья в единое административное образование возникла в конце XIX века, и её инициатором был Совет Съездов горнопромышленников Юга России. «Королей угля и стали» совершенно не устраивало то, что их бизнес оказывается разорванным между Екатеринославской и Харьковской губерниями, а также Областью Войска Донского: каждый регион отличался своими правилами. Быстрыми темпами шла урбанизация: так в заводском посёлке Юзовка в 1913 году насчитывалось более семидесяти тысяч жителей, хотя на территории Российской Империи было немало уездных городов с населением менее тысячи человек, которые давно уже ничем не отличались от окружающих их сёл. В то же время, городской статус предусматривал не только льготы, но и обязанности, поэтому дореволюционное законодательство сильно ограничивало его присвоение населённым пунктам, не претендовавшим на роль административного центра.
Александр Блок не зря окрестил Донбасс «Новой Америкой»: формирование общности и менталитета жителей индустриального региона происходило по принципу «плавильного котла», в котором смешивались разные народы и культуры. Соответственно, националистические движения здесь не могли найти почвы под ногами, зато активизация деятельности украинских сепаратистов после Февральской революции была воспринята как нешуточная угроза. Вот что об этом писал глава Совета съездов горнопромышленников Николай фон Дитмар в докладной записке на имя Временного правительства 1 августа 1917 года:
«Вся эта горная и горнозаводская промышленность составляет вовсе не местное краевое, а общее государственное достояние и ввиду колоссального значения этой промышленности для самого бытия России, конечно, не может быть речи о том, чтобы вся эта промышленность и эта область могла находиться в обладании кого-либо другого, кроме всего народа, и быть в подчинении какой-либо власти, кроме власти всего народа — власти государства».
Масла в огонь подлил III Универсал Центральной Рады, заявивший о территориальных притязаниях Украинской Народной Республики на Донбасс и Криворожье. В ответ на это исполком местных советов Донецко-Криворожской области 16 ноября 1917 года принял следующую резолюцию:
«Развернуть широкую агитацию за то, чтобы оставить весь Донецко-Криворожский бассейн с Харьковом в составе Российской Республики и отнести эту территорию к особой, единой административно-самоуправляемой области».
Она была поддержана на местах, и 12 февраля 1918 года Четвёртый областной съезд советов провозгласил создание ДКР.
Здесь надо отметить один немаловажный момент: съезд советов, провозгласивший создание республики, был легитимным органом власти, так как и его участники, и делегировавшие их советы были избраны волеизъявлением народа по существовавшим тогда правилам. В отличие от той же украинской Центральной Рады, в полномочиях которой сомневалось даже Временное правительство: она была сформирована частным решением двух малочисленных националистических партий, её депутаты не избирались, а зачислялись на основании рекомендательных писем, зачастую — весьма сомнительных.
Пятинедельная история ДКР — яркая страница нашей истории, достаточно хорошо описанная в книге Владимира Корнилова «Донецко-Криворожская Республика: расстрелянная мечта», чтобы на ней останавливаться в этом материале. Гораздо важнее будет остановиться на территориальном конфликте, вызванном насильственной передачей Донбасса в состав УССР в начале 20-х годов ХХ века.
Прошедший в начале февраля 1920 года съезд волостных ревкомов Юзовского района принял решение об экономическом и политическом слиянии региона с советской Россией, а не с Украиной. Даже на печатях, которыми скрепили документ, отчётливо была обозначена российская принадлежность территории.
Но, уже в середине месяца подписывается постановление Совета Украинской трудовой армии о создании Донецкой губернии в составе УССР, которая включала в себя западную часть Области Войска Донского, где располагались основные угольные месторождения бассейна. Правительство советской Украины имело в отношении Донбасса и свои политические виды: основную массу населения республики составляло крестьянство, шедшее чаще всего за анархистами и эсерами, а тут преобладали рабочие, поддерживавшее большевиков.
Поставленное перед фактом руководство отторгнутых российских территорий отказалось подчиняться произволу: в Таганроге парторганизация даже отказалась принимать новое начальство, присланное из Харькова. Город оказался на грани волнений, украинские власти приготовились бросить воинские части на усмирение непокорных таганрожцев. До перерастания конфликта в «горячую» фазу оставалось совсем немного, и только вмешательство центральных органов партии предотвратило кровопролитие.
В течение весны 1920 года на спорных территориях царила настоящая неразбериха: никто точно не знал, кому принадлежат эти территории. Ростовское руководство, в том числе — и военное, разослало окружным властям приказ не подчиняться Луганску, который был тогда центром Донецкой губернии, Луганск, в свою очередь, требовал беспрекословного выполнения своих решений.
Население на всём протяжении конфликта было против включения территории их проживания в состав УССР, мнение партийных органов единством не отличалось: в городе Александровск-Грушевский, переименованном в 1921 году украинским Совнаркомом в Шахты, парторганизации изначально занимали проукраинскую позицию, так как Харьков не жалел денег на развитие угольной отрасли. В Таганроге сопротивление властей удалось сломить кадровыми перестановками, и к 1924 году они категорически не желали возвращения в состав РСФСР.
Среди острых вопросов особенно следует выделить национальный: украинское население составляло около 40% всех жителей, поэтому политика украинизации, активно проводившаяся правительством республики, чаще всего воспринималась в штыки.
Не только это вызывало недовольство населения: основная его причина всё-таки лежала в экономической плоскости. Дело в том, что в каждая советская республика по-своему подходила к поддержке крестьянства, и в России она была лучше, чем на Украине: например, кредитование посевным материалом осуществлялось на более выгодных для сельхозпроизводителя условиях. Опять же, было разным положение аграрных и промышленных районов: тот же Таганрогский округ финансировался крайне слабо.
Борьба сторон продолжалась до 11 июля 1924 года, когда на заседании Политбюро ЦК РКП(б) было принято решение о возвращении части спорных районов в состав РСФСР, на что Украина выдвинула встречные требования о дополнительной передаче в её состав территорий Приморской волости Ростовского округа и районов станции Миллерово. Отдельными партработниками даже озвучивались идеи включения в состав УССР Ростова.
Харьков отчаянно сопротивлялся возвращению Таганрогского и Шахтинского округов в состав России. Когда украинские власти узнали, что большая часть Шахтинского и Таганрогского округа возвращены России, был отдан приказ о немедленном демонтаже и вывозе оборудования с предприятий. Разгрому подверглась и социальная сфера: в Шахтах прекратили строительство больницы, возобновилось оно только несколько лет спустя. Стратегически важный район был поставлен на грань разорения.
Возвращение части территорий в Россию, тем не менее, позволило украинским властям одержать победу над сторонниками самоопределения региона. 15 декабря 1924 года Донецкий губернский комитет КП(б)У разослал партийным ячейкам секретное письмо № 885/2, в котором говорилось:
«Бюро большинством признало, что существование Донецкой губернии при таких условиях теряет смысл. Необходимо немедленно перейти к системе трёх мощных округов, связанных непосредственно с Харьковом».
В ходе размежевания третья часть спорных территорий досталась Украине. Было дело, когда при разделе село оставалось в одной республике, а земли его крестьян — в другой, доходило даже до того, что границы проводились по улицам одного населённого пункта. Яркий пример — пограничное село Авило-Успенка в Матвеево-Курганском районе Ростовской области. Жители территорий, доставшихся Украине, на протяжении двух предвоенных десятилетий неоднократно подавали заявления их районов о возвращении в состав РСФСР, хотя с мнением населения власти не считались. Последнее такое письмо, по воспоминаниям старожилов Амвросиевки, ушло в Москву в конце августа 1941 года, когда шли бои уже на Левобережье Днепра.
Тем не менее, идея единого Донбасса не исчезла: в годы индустриализации создали Сталинскую область, из которой, правда, спустя несколько лет выделили Луганскую, а в послевоенное время она была реализована в виде Донецко-Приднепровского экономического района. Как и идея самоопределения Донбасса, которая реализуется в наши дни.
Александр ДМИТРИЕВСКИЙ
Присоединяйтесь к МИА Новороссия в Facebook, ВКонтакте,Twitter, Google+,Одноклассники, Feedly и через RSS, чтобы быть в курсе последних новостей.
_________________________________________________________________________
Присоединяйтесь к МИА Новороссия в Facebook, ВКонтакте, Twitter, Google+, Одноклассники, Feedly и через RSS, чтобы быть в курсе последних новостей.
_________________________________________________________________________Если вы хотите поддержать коллектив Молодежного Информационного Агентства «НОВОРОССИЯ», просьба отправлять переводы на Яндекс-Кошелек: 410014056051536
