Александр Невский как охранитель Русского мира

В XIII веке русские земли как никогда нуждались в мире, спокойствии и согласии. Угрозы этим базовым национально-государственным ценностям («скрепам Русского мира»), увы, исходили равным образом и от Востока, и от Запада. В первом случае речь идет о монголо-татарском нашествии середины столетия, во втором — о продвижении на Русь западноевропейцев в виде немецко-шведской агрессии, пик которой пришелся на начало 40-х годов указанного века.

В 1240 году шведский флот вошел в устье реки Невы, подошел к месту впадения в нее речки Ижоры и высадил десант с целью наступления на Новгород. В этой связи следует сделать небольшое «историко-лирическое» отступление. Во всех славянских городах (и Новгород здесь не был исключением), столкнувшись с внешней угрозой, не столько готовились к защите, сколько спорили между собой о том, кто возглавит отпор идущему супостату. В данном случае, новгородцы спорили между собой с кем лучше связать свою судьбу — с суздальским князем Ярославом или со шведским королем. То есть, фактически новгородская торговая знать готова была стать под руку иноземного завоевателя, нисколько не озаботившись о судьбах родного Отечества. Дельцы / деляги, к сожалению, во все времена пытались использовать ситуацию к своей сугубо практической пользе, не брезгуя при этом отступничеством и предательством национальных интересов.

Пока новгородцы спорили, сторонники Владимиро-Суздальской Руси призвали на помощь молодого князя Александра Ярославича, известного благодарным потомкам под именем Александра Невского (1221–1263). В то время Александру шел лишь 22-й год, но это был умный, энергичный и храбрый человек, а главное — настоящий патриот своей Родины. У юного князя с младых лет было заложено чувство единого и неделимого Русского Отечества, сегодня понимаемого нами в качестве огромного Русского мира.

Значительного воинского контингента Александру, по разным причинам, собрать не удалось. Со своим маленьким суздальским отрядом и немногочисленными новгородскими добровольцами он форсированным маршем достиг Невы и сходу атаковал шведский лагерь. В этом скоротечном бою суздальцы и новгородцы покрыли себя вечной славой. Так, новгородец Гаврила Олексич верхом ворвался на шведскую ладью, дрался со шведами на их корабле, был сброшен в воду, остался жив и снова ринулся в бой. Героически погиб слуга Александра — суздалец Ратмир, пешим сражавшийся одновременно с пятью-шестью противниками. В конце концов, не ожидавшие нападения шведы были на голову разбиты и ночью бежали на кораблях с места разгрома.
Таким образом, жертвенностью и доблестью Александра и его соратников Новгород был спасен, но угроза для Руси осталась. Тевтонские рыцари в 1240–1241 годах усилили натиск на Изборск, стремясь к завоеванию Пскова. А в Пскове среди бояр образовалась достаточно влиятельная «прогерманская партия». Как уже отмечалось выше, национальное предательство и презрение к своему народу давно уже стало «естественным» политическим инстинктом так называемой национальной «элиты» (впрочем, эта же «историческая болезнь» характерна и для современных претендентов на элитарный статус). Опираясь на ее поддержку, немцы к 1240 году захватили Псков, Ям и Копорье и снова начали угрожать Новгороду.

Зимой 1242 года Александр Невский со своими суздальцами при поддержке патриотически настроенных новгородцев и псковичей напал на стоявший в Пскове немецкий отряд. Освободив Псков, он двинулся на главные силы ливонцев, которые отступали, минуя Чудское озеро. На западном берегу озера, у Вороньего камня, немцам пришлось принять бой. Произошла эта битва 5 апреля 1242 года. Ливы и немцы были на голову разбиты, что отсрочило их наступление на Восток — знаменитый «Drang nach Osten», — которое было лейтмотивом немецкой политики с 1202 по 1941 год.

Следует отметить, что выиграв эти два выдающихся сражения, Александр, тем не менее, не решил основополагающих политических задач — не ликвидировал самой возможности дальнейшего немецкого наступления на русские земли. Натиск западного суперэтноса на Русь был по-прежнему угрожающе реален, и молодой князь прекрасно это понимал. Он достаточно быстро осознал масштабы опасности, грозящей стране с Запада, и настоятельную потребность в сильном союзнике с Востока. Нуждаясь в геополитическом противовесе западной экспансии, русские люди могли обрести такого союзника лишь в лице монголо-татарской Орды. В данном конкретном историческом периоде сошлись логика событий и гений Александра Невского.

Александр видел для Руси лишь один путь: всемерно поддерживать мир с Ордой и сделать все для того, чтобы не утратить основ русской государственности. Он понимал, что власть Великого Владимирского князя должна стать в Северо-Восточной Руси единодержавной, хотя и, может быть, на длительное время зависимой от Орды. В тех исторических реалиях данный путь был единственно возможным и правильным. Естественно, за мир с Ордой, за спокойствие на русской земле надо было платить. Соответственно, Александру пришлось стать своеобразным «передаточным звеном» между ордынскими ханами и населением Северо-Восточной Руси. Особенно досаждали эмоциональные новгородцы, не понимавшие весьма тонкой геополитической игры великого князя. Дело дошло до военного похода Александра на непокорный Новгород. Лучше было утихомирить новгородцев своими силами, чем получить на Русь новую ордынскую рать. Новгородцы простояли, ополчившись, три дня, и впустили князя в город.

В этой связи ряд русских историков упрекает Александра Невского в неблаговидном и недопустимом сотрудничестве с ордынцами, в прямом соучастии в их преступлениях против русского народа.

На наш взгляд, данный узкоформальный подход к оценке действий великого князя вряд ли можно признать адекватным исторической действительности. Неужели и теперь, спустя 8 веков, когда можно спокойно взвесить, чем грозил приход на Новгород карательной рати Орды, не ясно, что, воздав должное патриотическим чувствам одной из пассионарных групп населения Новгорода, нельзя не признать правомочности действий великого князя, отводившего своим авторитетом значительные бедствия от новгородской общины.

Таким образом, молодой князь решился на тяжелый выбор союзника — выбирать пришлось между Ордой, в которой погиб его отец (как известно, великий князь владимирский Ярослав, отец Александра Невского, присутствовавший на торжествах по случаю избрания нового хана Гуюка, умер от яда; яд этот, судя по всему, был дан Ярославу матерью Гуюка — ханшей Туракиной, поверившей доносу одного из русских бояр, что, якобы Ярослав вступил в союз с папой римским Иннокентием IV), и Западом, с представителями которого новгородский князь был хорошо знаком еще со времен Ледового побоища. Нужно отдать должное Александру Ярославичу: он смог великолепно разобраться в этнополитической обстановке своего времени и сумел стать выше своих личных эмоций ради спасения Родины.

В 1251 году Александр приехал в Орду хана Батыя, подружился, а потом и побратался с его сыном Сартаком, вследствие чего стал приемным сыном хана. Союз Орды и Руси стал свершившимся историческим фактом и осуществился он благодаря патриотизму и самоотверженности князя Александра. В соборном мнении благодарных потомков выбор Александра Ярославича получил высшее одобрение. За беспримерные подвиги во имя родной земли Русская православная церковь признала князя святым.

Суровые испытания пришлось пережить великому государственному деятелю под конец своих дней. В 1262 году во многих русских городах (Владимир, Суздаль, Ростов, Переяславль, Ярославль и другие) прошли антитатарские погромы против сборщиков дани. К тому же ордынский хан Берке потребовал произвести очередной военный набор среди жителей Руси в связи с угрозой его владениям со стороны иранского правителя Хулагу. Князь Александр отправился в Орду, чтобы попытаться отговорить хана от этого требования. И ему фактически это удалось. Однако, там великий русский патриот неожиданно заболел (нельзя отрицать версию о его отравлении). Уже, будучи больным, он выехал на Русь. Чувствуя приближение своих последних дней, Александр принял схиму (В данном случае речь идет о так называемой великой схиме этом совершеннейшем отчуждении от мира для соединения с Богом. Монах, принявший великую схиму, иначе — великий ангельский образ, называется схимона́хом, или схи́мником. Пострижение инока в великую схиму совершается торжественно и дольше, чем в малую. Великосхимник даёт особые обеты, при этом ему снова изменяют имя. Притом, следует отметить, инок получает ещё одного святого покровителя (то есть после каждой перемены имени за него перед Богом ходатайствует всё больше святых). В русских монастырях великосхимники обычно живут отдельно от другой братии и не занимаются никакими послушаниями, кроме служения литургии и духовничества. Епископы-схимники складывают с себя управление епархией, монахи-священники освобождаются ото всех обязанностей. Обеты великой схимы в сущности являются повторением обетов малосхимника, но, вслед за повторением, обязывают и к ещё более строгому их соблюдению. В древности великосхимники давали дополнительный обет — вселиться в затвор, закрыться в одинокой пещере как в гробу и тем самым полностью умереть для мира, оставшись с единым Богом.) под именем Алексия и 14-го ноября 1263 года скончался в Городце. Кстати, на этот счет существуют две версии — в Городце волжском или Городце Мещерском.

Митрополит Кирилл возвестил народу во Владимире о его смерти словами: «Чада мои милая, разумейте, яко заиде солнце Русской земли», и все с плачем воскликнули: «уже погибаем». Величие исторического подвижничества Александра Невского заключалось в том, что именно преодоление при нем внутренних проблем своими силами дало Руси какую-то передышку от ордынских погромов. Невский — герой не только отвел на много лет эти погромы, но и сумел возродить, укрепить и дать инерцию движению центростремительных сил Русского мира. За два десятилетия относительно спокойной жизни Русь залечила многочисленные раны. Отстроились ее города, победами над интервентами с Запада (тогдашними евроинтеграторами!) прославились ее полки. Князь и его политика помогли целому поколению русских людей осознать масштабы опасности, грозящей стране с Запада и потребность в сильном союзнике с Востока.
Александр почти достиг своей цели и в отношении Золотой Орды: Владимирское Великое княжество превратилось в реальную и опасную силу для ордынского владычества, стало подлинным геополитическим стержнем, вокруг которого стали объединяться земли Северо-Восточной Руси. Можно согласиться с мнением историков И.Грекова и Ф.Шахмагонова: «Быть может, не так уж и много оставалось доделать удивительному для Средневековья государю, великому полководцу и блистательному дипломату (речь идет о Дмитрии Донском. — С.Б.), чтобы сразиться с Ордой и устроить ей Куликово поле!» если вдуматься, то подобное утверждение отнюдь не является преувеличением. Героическая преемственность таким образом стала своего рода исторической традицией русского народа.

«Соблюдение Русской земли, — говорит выдающийся отечественный историк Сергей Соловьев, — от беды на востоке, знаменитые подвиги за веру и землю на западе доставили Александру славную память на Руси и сделали его самым видным историческим лицом в древней истории от Мономаха до Донского». Этими проникновенными словами благодарных потомков все сказано. Как говорится ни убавить, ни добавить!

Сергей БАРЫШНИКОВ

Присоединяйтесь к МИА Новороссия в Facebook, ВКонтакте,Twitter, Google+,Одноклассники, Feedly и через RSS, чтобы быть в курсе последних новостей.