Крымская война. «С такими людьми воевать безнадёжно»

«Героизм русских солдат …
— это тот самый героический дух,
отрешённый от всяких личных стремлений,
который носится над полем битвы
и один способен стать предметом
героической песни…
Вековечный пример защитников Севастополя
никогда для нас не пропадёт,
и Россия не перестанет рождать сынов,
готовых умереть за общую матерь»
А.Фет

4 октября 1853 г. османский султан Абдул-Меджид I, подстрекаемый Великобританией, объявил войну России и развернул боевые действия на западном и восточном побережьях Чёрного моря — в долине Дуная и на Кавказе. Очередной военный конфликт был развязан руками английского королевства. Последующие события вошли в мировую историю как Крымская (или Восточная) война.

На первом этапе боевых действий Турция воевала катастрофически неудачно. И только созданный Великобританией мощный антирусский блок позволил повернуть ход компании в пользу союзников. В их число вошли: Турция, Франция, Англия, Сардиния. На грани вступления в войну оказались Австрия и Швеция (что стало совершенной неожиданностью для императора Николая I). Что же побудило эти страны объединиться против России (ведь ещё недавно та же Англия являлась союзницей России в череде наполеоновских войн)? Как отмечает Александр Кухарук: «В основе политики Николая I… лежала заветная мечта императрицы Екатерины II — изгнание турок из Европы и установление российского контроля над черноморскими проливами». Естественно, уважающие себя лондонские господа не могли позволить российской стороне такую «дерзость». Ещё в начале 1853 г., когда конфликт только разгорался, в Константинополь был отправлен российский дипломат Александр Меньшиков с целью убедить османов решить существующие проблемы мирным путём. Англичане со своей стороны прислали своего дипломата лорда Страффорда… в сопровождении эскадры военных кораблей. Не правда ли, очень своеобразный «дипломатический ход»? Политические усилия русского дипломата столкнулись с мощным противостоянием англичан, целью которых было любыми средствами вытеснить Россию с Ближнего Востока и Балкан. Несмотря на явно примирительные жесты Петербурга, правительства в Лондоне и Париже продолжали «бряцать оружием».
Кроме политической стороны конфликта, была ещё и религиозная, ставшая для русской стороны, вероятно, главной. Император Франции Наполеон III добился, чтобы Высокая Порта (как тогда называлось султанское правительство) предоставила Франции полномочия верховного покровительства христиан и христианских ценностей в Палестине, против чего категорически выступал император Николай I. Будучи человеком глубоко религиозным, российский император видел своё предназначение в сохранении территориальной целостности, поддержании величия России, а также укреплении Православия на Ближнем Востоке и Балканах. Ведь общность веры всегда духовно связывала народы России и Балкан. Уступить в споре о святых местах, «капитулировать перед католиками» значило для российского императора признать перед всем православным востоком свою слабость и несостоятельность. Уступив право на покровительство над «турецким христианством», достигнутое ещё в конце XVIII в., означало для России попросту предательство своих единоверцев. Мог ли позволить произойти этому истинно православный император? Разумеется, нет. Для русского императора этот вопрос стал «делом жизни и смерти».

В конечном итоге английским «предпринимателям» удалось втравить Высокую Порту в войну с Россией. В войну, которая, по словам многих историков, явилась самой кровопролитной войной в период с 1815 (окончание наполеоновских войн) до 1914 (Первая мировая) гг. И одной из первых войн за передел мира.
Крымская война была далеко не первым вооружённым конфликтом между Россией и Турцией за влияние в Причерноморье и Крыму. Многочисленные русско-турецкие войны всегда воспринимались нашим народом прежде всего как борьба русских за христианскую веру, за православных братьев, живущих на территории Оттоманской империи. Восприятие простого русского человека всегда базировалось на вере Православия, чистоте и бесхитростности человеческих отношений, в противовес «прогрессивной» Европе, несущей в себе особый девиз: «Ничего личного, только бизнес!»

Втянутый Англией в войну с Россией султан Абдул-Меджид, что называется, приуныл. Серьёзные поражения на Кавказе и Дунае в период октября 1853 г. оказались «цветочками» для воюющей в одиночку Турции. «Ягодки» поспели к ноябрю 1853 г. В Синопской бухте, защищённой береговыми батареями, русские моряки под командой легендарного вице-адмирала Нахимова разгромили турецкую эскадру, пленив главнокомандующего Осман-пашу и более трёх тысяч турок. Победа русского флота изумила и потрясла Европу. «Такого совершенного истребления в такое короткое время никогда ещё не было» , — так писала лондонская «Таймс». После блистательной победы русских моряков, Англия вкупе со своими компаньонами решилась сама «закатать рукава». Только когда стала очевидна полная несостоятельность турецкой армии как военной силы, союзники официально объявили России войну.

Английская военная доктрина была озвучена во всё той же «Таймс»: «…главная цель политики и войны не может быть достигнута до тех пор, пока будет существовать Севастополь и русский флот… Взятие Севастополя и занятие Крыма вознаградят все военные издержки и решат вопрос в пользу союзников». («Вознаградят все военные издержки» — с каким английским аппетитом сформулировано!)
Объединённая эскадра союзников в несколько переходов достигла Крыма и высадились к югу от Евпатории. Английские аристократы прибыли в Крым, основательно запасшись личным имуществом. Так, только вещи герцога Кембриджского составляли полтора десятка повозок. Они везли лошадей для охоты, слуг и массу совершенно бесполезных предметов. Для лорда Кардигана была даже пригнана его любимая яхта «Драияд» с запасом шампанского.

Первое сражение в Крыму произошло на реке Альма 8(20) сентября 1854 г. Оно унесло жизни и искалечило более 10 тысяч человек с обеих сторон. Герцог Кембриджский, кузен английской королевы, признавался: «Ещё одна такая победа — и у Англии не будет армии!» Русские войска отошли к Севастополю и произвели фланговый маневр к Бахчисараю, обезопасив себя от возможности быть отрезанными от сообщения с Крымом и Россией, и в тоже время угрожая неприятелю нападением. В Севастополе оставался гарнизон из 16 тысяч человек. Командующий русскими войсками князь Александр Меньшиков обдумывал возможность нанести удар в тыл неприятеля в сторону Балаклавы. (Город и порт Балаклава, расположенный в 15 км к югу от Севастополя являлся базой экспедиционного корпуса англичан). Сам государь-император требовал нанести такой удар: «Надеюсь, что во всяком случае найдёшь возможность нанести удар неприятелю, чтоб поддержать честь оружия нашего. Крайне желательно в глазах иностранных врагов наших и даже самой России доказать, что мы все ещё всё те же русские 1812 г. — Бородинские и Парижские! Да поможет тебе в том Бог великосердый». Исполняя волю государя, князь решил незамедлительно дать неприятелю бой. Во главу атакующих русских войск князь Меньшиков назначил командира, пришедшей в Крым из Бессарабии 12-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Павла Петровича Липранди. Этот генерал совершенно подходил для того, чтоб доказать противнику, что мы «ещё всё те же русские»…
Липранди получил блестящее военное образование. Будучи участником Отечественной войны 1812 г., имел немалый боевой опыт. Этого генерала всегда отличала искренняя забота о солдатах и умение сберечь их жизни. Его популярность в рядах солдат и офицеров, их любовь уважение трудно переоценить. Его дивизия пришла в Крым по-суворовски, форсированным маршем.

13(25) октября 1854 г. противоборствующие стороны сошлись в Балаклавском сражении. Грамотно сконцентрировав силы на направлении главного удара, русские войска за три с половиной часа овладели всей внешней линией обороны противника. Лошади для охоты, шампанское и слуги не смогли помочь выровнять положение в рядах англичан. Их оборона трещала по швам. Русское наступление набирало силу. Гарнизоны турецких редутов номер 2, 3, 4, расположенных на Кадыковских высотах, видя бой за редут номер 1, бросили свои позиции и бежали. Однако благодаря смекалистому шотландскому командиру Кэмпбеллу атака русских войск была остановлена. Но британский генерал лорд Реглан оказался крайне недоволен потерей англичанами девяти орудий и отдал приказ об атаке на русские позиции. Дальнейшие события вошли в историю как атака в «Долине Смерти». Британская бригада лёгкой кавалерии лорда Кардигана, состоящая из самых аристократичных фамилий Великобритании, атаковала Донскую казачью батарею. Выждав, когда цвет британской нации подойдёт на расстояние 70 метров, казачьи орудия дали залп картечью. Из 270 всадников первой линии в седле осталось не более 50. Всего в этой двадцатиминутной атаке англичане потеряли 113 убитыми, 247 тяжело ранеными и 15 солдат, взятыми в плен. Таким образом, личные амбиции английского командования сыграли на руку русским войскам. Бедствием, «непревзойдённым в истории», назвала гибель бригады английская пресса. Именно с этого момента «Балаклава» стала ассоциироваться у англичан с напрасной жертвой британской кавалерии — смелой, но с самого начала обречённой.
Балаклавское сражение стало, к сожалению, единственным удачным боем в Крыму. Но, тем не менее, после этого успеха гарнизон защитников Севастополя приободрился. В городе царило приподнятое настроение. И, что немаловажно, союзники отказались от штурма города и перешли к длительной осаде. Героическая оборона Севастополя в Крымской войне — вершина военной и гражданской доблести. Это один из ярчайших примеров истинной русской любви к Родине. Это пламя, растапливающее ледяной расчёт прагматизма. Это наша русская дубина, воткнутая в колеса и звенья механических сердец европейцев.
Любая война — это большая политика, связанная всегда с целым рядом различных факторов. Но думали ли тогда стоящие на бастионах жители и солдаты Севастополя о большой политике? И задавался ли экономическими вопросами русский солдат под Инкерманом и Балаклавой, защищая своё Отечество от англосаксов? Нет, конечно же, нет.

Один французский солдат писал своему другу во Францию: «Каждое утро их женщины и дети выходят на открытое поле между укреплениями и собирают в мешки ядра. Мы начинаем стрелять. Да! Мы стреляем в женщин и детей, но ведь ядра, которые они собирают, предназначаются для нас»! И ещё: «Раненый русский матрос подполз к бочонку с порохом. В единственной своей руке он держал трут и огниво. Белый, как полотно, он напряг остаток своих сил, пытаясь одной рукой высечь искру… Если раненый, истекающий кровью матрос, которому оторвало руку, не сдаётся, а пытается взорвать на воздух и себя и противника, тогда надо прекращать войну. С такими людьми воевать безнадёжно».

Дмитрий ВЯЗОВ

Присоединяйтесь к МИА Новороссия в Facebook, ВКонтакте,Twitter, Google+,Одноклассники, Feedly и через RSS, чтобы быть в курсе последних новостей.