«Пробный камень» распада СССР

Говоря о замороженных конфликтах, стоит вспомнить, что февраль 1988 года стал началом страшного многолетнего противостояния в Нагорном Карабахе. С ним связана одна из крупнейших гуманитарных катастроф времён распада Советского Союза, сопровождавшаяся не только огромными жертвами и разрушениями. Наиболее многочисленную категорию пострадавших составили беженцы, а это сотни тысяч человек, вынужденных покинуть охваченные войной республики.

Ещё каких-нибудь полвека назад Закавказье в плане национального состава представляло собой сплошную чересполосицу. Моноэтнических республик в их нынешнем виде тогда не было, зато обыденностью являлось то, когда русское, армянское, азербайджанское, осетинское и грузинское сёла располагались в одной долине. Этническая пестрота карты делала необычайно трудным размежевание территорий: границы чаще всего проводились в приказном порядке. Поэтому нередким было, когда районы с компактным проживанием титульного народа одной республики входили в состав соседней, а мелкие этносы вообще не имели своих образований.

Одним из таких примеров волевого перераспределения территорий стала населённая армянами Нагорно-Карабахская Автономная Область, включённая летом 1923 года в состав Азербайджана. Более полувека удавалось сдерживать противоречия классическим методом кнута и пряника: где-то это решалось при помощи карательных мер, а где-то — за счёт предоставления определённых привилегий региону в плане местного самоуправления. В едином СССР, где не было жёстких административных границ, такое положение дел было терпимым, однако наметившиеся в перестроечную эпоху центробежные тенденции резко обострили ситуацию.

Развитие исторических событий напоминает классическую задачу о зарастании озера тиной за месяц, количество которой ежедневно увеличивается в два раза. На двадцать девятый день она покроет половину водной глади, в то время как в первую неделю объёмы растительности вряд ли будут заметны. Однако самые важные процессы будут происходить именно тогда, когда на них никто не обратит внимания: потом будет уже поздно.

Бикфордов шнур от порохового погреба

Говоря о том, что стало непосредственным детонатором Карабахского конфликта, стоит вспомнить знаменитый фильм «Председатель» и его главного героя в исполнении Михаила Ульянова. История о ветеране Вооружённых сил, возглавившем отстающее хозяйство и сделавшим его передовым, повторилась в Шамхорском районе Азербайджана в 1985 году. Тогда директором совхоза имени Баграмяна был назначен вернувшийся в родное село Чардахлы после многих лет службы Сурен Егиян. Новый начальник оказался рачительным хозяйственником и талантливым организатором производства, но главное — страстно болевшим за дело человеком: ещё недавно убыточное предприятие стало расцветать буквально на глазах. Оправдала ставка на интенсификацию: закупались техника, семена, удобрения, породистый племенной фонд, строились новые мощности. В результате сбор зерновых достиг двадцати центнеров с гектара, что считается солидным показателем даже для равнинной местности, а долги по натуральной оплате были погашены уже в первый же год руководства Егияна. Зарплаты оказались самыми высокими по району, уехавшие на заработки вновь потянулись в родные места.

Егиян отличался жёстким характером и не позволял вышестоящим чиновникам вмешиваться в производственный процесс. В начале 1987 года Шамхорский район не выполнил план по поставкам молока, и местное начальство с целью форсировать сдачу распорядилось доить овец. Надеюсь, излишне говорить о том, к чему это приведёт зимой, когда в кошарах появляется приплод. Массовый падёж молодняка миновал только совхоз имени Баграмяна, директор которого «удостоился» строгого взыскания только за то, что ослушался местных партийных властей и сохранил отару. Особенно возмутился первый секретарь райкома азербайджанец Асадов: в район с преимущественно армянским населением Баку направлял своих назначенцев, руководствуясь исключительно своими усмотрениями.

Новый конфликт произошёл спустя полгода: на этот раз в республике случился аврал с заготовкой грубых кормов. По этому поводу был разослан циркуляр, запрещающий продажу соломы хозяйствам из других административных единиц. Егиян ослушался и на этот раз: внутри Шамхорского района покупателей на излишки фуража не нашлось, а вот из соседних — поступали предложения. 11 августа 1987 года пришедший в ярость Асадов в сопровождении работников милиции прибыл в совхоз имени Баграмяна и собственноручно поджёг шестьдесят тонн предназначенной на продажу соломы. Утром следующего дня решением бюро райкома Егиян был отставлен от должности и исключён из КПСС, также в отношении него было возбуждено уголовное дело по обвинению в нескольких десятках злоупотреблений.

Но односельчане единогласно выступили в защиту директора совхоза имени Баграмяна: «Или Егиян, или никто!» Чтобы воплотить своё решение в жизнь Асадову пришлось отправиться в Чардахлы в эскорте районного руководства в полном составе, роты милиции и нескольких пожарных автоцистерн. Жители села, взявшись за руки, оцепили клуб, не давая войти в него прибывшим: произошла потасовка с властями, в ходе которой пострадали несколько человек. Потом ещё несколько раз Асадов пытался проделать подобное, каждый раз усиливая группировку силовиков — и каждый раз его ждал отпор: не помогали ни избиения, ни аресты несогласных.

Центральная власть упорно не желала прислушиваться к требованиям граждан. Материал корреспондента «Известий» был не просто отвергнут редакцией, но его автора сняли с работы по обвинению в разжигании межнациональной розни. И только за неделю до нового, 1988 года «Сельская жизнь» опубликовала информацию о происходящем в Шамхорском районе: утаить шило в мешке было к тому времени невозможно. Хотя информация о случившемся в селе Чардахлы стала известна за пределами республики достаточно быстро: уже в середине октября в Ереване прошёл массовый митинг в поддержку работников совхоза имени Баграмяна, а в начале зимы начали поступать жалобы в Генеральную прокуратуру СССР.

К тому времени чардахлинский конфликт стал межнациональным: все экономические и социальные факторы противостояния жителей села с партийным руководством очень скоро стали играть второстепенную роль. Отметим также и то, что Шамхорский район расположен на западе Азербайджана, достаточно далеко от Нагорного Карабаха: именно вышеупомянутые события убедили карабахцев в том, что искать правды в Баку бесполезно. Начали озвучиваться требования о переподчинении автономной области в юрисдикцию Еревана, стали стихийно возникать общественные движения, выступавшие за воссоединение с Арменией.

Позиция руководства КПСС оставалась неизменной: Карабах — часть единой и неделимой Азербайджанской ССР. Именно таким был основной тезис расширенного бюро обкома партии, проходившего в ночь на 12 февраля 1988 года в Степанакерте. Прибывшим из Москвы и Баку функционерам удалось продавить резолюцию с осуждением «сепаратистских и националистических» тенденций в автономии. Но состоявшееся утром заседание регионального партхозактива окончилось для центра полным крахом. Выступавшие из числа приехавших произносили бессодержательные речи о дружбе народов, клеймили сторонников пересмотра границ и сводили критику к бичеванию несущественных изъянов ленинской национальной политики. Перелом наступил, когда слово взял глава Нагорного Карабаха Борис Кеворков, поддержанный местной элитой: заседание вышло из-под контроля, приезжие покинули зал. На следующий день в Степанакерте проходит первый митинг, на котором открыто звучат требования о присоединении НКАО к Армении. Горисполком проигнорировал пришедшую из Баку телеграмму о запрете его проведения, а власть в регионе перешла к Совету директоров, в который вошли главы предприятий области и общественные активисты. До первых столкновений с человеческим жертвами в Аскеране и Сумгаите оставалось к тому времени всего полторы недели: повернуть процесс вспять оказалось невозможным…

Как это ни печально, но в разжигании Карабахской проблемы ключевую роль сыграла либерально-перестроечная интеллигенция, по сути подстрекавшая обе стороны конфликта. Например, в России и Белоруссии демократы заняли сторону Армении, на Украине и в Прибалтике симпатизировали Азербайджану. У некоторых активных «перестройщиков», как у академика Сахарова, взгляды претерпели эволюцию: от однозначно проармянской позиции они двигались в проазербайджанском направлении. На момент смерти Сахаров придерживался мнения о необходимости введения прямого президентского правления в Карабахе и называл конфликт «пробным камнем Перестройки». Отметим, что в отношении Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья точка зрения либералов всех тогда ещё союзных советских республик была всегда однозначной и находилась на стороне Тифлиса и Кишинёва. Спрашивается, почему же тогда люди, в основной своей массе далёкие от проблем Армении и Азербайджана, лезли не в свои сани? Может быть потому, что видели чудовищную сущность накопившихся противоречий и надеялись, что взрывное высвобождение энергии станет тем фугасом, который разрушит СССР, но не затронет их самих?

«Азат у анках Арцах…»

Этими словами о свободном и независимом Карабахе начинается гимн самоопределившейся республики. Сегодня Степанакерт — сателлит Еревана, не имеющий международного признания, но являющийся скорее рыцарем, чем оруженосцем. Это — горный щит, прикрывающий Армению с востока и являющийся огромным предпольем на азербайджанском направлении.

Не стоит думать, что нынешний Арцах — простой военный плацдарм. Вассальная республика достаточно сильно интегрирована в экономику сюзерена, и за прошедшую четверть века успела в достаточной мере восстановить свою экономику. Ставка была сделана на богатые природные ресурсы: на горных реках началось возведение ГЭС, и теперь избыток дешёвой электроэнергии идёт на экспорт. Приносят доход производство строительных материалов и выпуск продукции из местной древесины, а также добыча золота и меди.

Не менее оригинальный подход был сделан и в плане развития туризма: Карабах позиционирует себя как площадка для выездных встреч деловой элиты. Там постоянно проводятся экономический форум «Bridge Artsakh», а также научные конференции. С одной из них связан курьёзный случай, когда Баку объявил персонами нон грата двух космонавтов — побывавшего на Луне американца Чарльза Дюка и первого швейцарца на орбите Клода Николье.

Главный вопрос, который волнует всех — это дальнейшие перспективы конфликта. Положение дел можно охарактеризовать даже не как клинч на ринге, а как пат на шахматной доске, при котором ни одна из сторон не имеет возможности сделать ход.

Судьба силового противостояния фактически решилась 18 мая 1992 года, когда армянские формирования заняли город Лачин — ключевой пункт Лачинского логистического коридора между Карабахом и Арменией. Декадой ранее пала Шуша: потеря двух этих «командных высот» для Азербайджана оказалась настолько критической, что дальнейшие действия переломить ход кампании не могли. О значении этих мест говорит и то, что спустя некоторое время в Баку состоялся показательный трибунал над генералами, виновными в поражении от более слабого противника. В последующие пару лет были жесточайшие сражения за Мардакерт, Кельбаджар и Агдам, расширившие территорию Нагорного Карабаха: Азербайджан потерял шестую часть своих владений.

Военного разрешения конфликт не имеет: возможности вернуть утраченное у Баку нет даже при мощном наращивании армии. Другим слабым звеном для Азербайджана является наличие изолированного Нахичеванского анклава, доступ в который по земле возможен только через Иран и который может быть легко атакован Арменией. Тегеран вряд ли будет разрешать туда транзит вооружений по своей территории, а по воздуху много не доставишь: без встречного двухстороннего удара вдоль Аракса успеха не добьёшься.

Другая причина, по которой Иран явно не заинтересован в обострении ситуации — потоки электроэнергии из Закавказья и иранского газа — в Грузию и Армению. Именно две последние страны являются главными покупателями персидских углеводородов: Турция предпочитает «отовариваться» в Ираке, Пакистан — у арабов, Афганистан слишком беден, а в Азербайджане и Туркмении этого добра в избытке. Поэтому Баку в противостоянии с Ереваном не может рассчитывать на помощь Тегерана.

Столь же неважным союзником Алиева можно считать и тифлисское руководство: Грузия вряд ли пойдёт на открытую ссору с Арменией. Одна из важнейших причин — наличие непокорных Южной Осетии и Абхазии, заставивших «ястребов» отведать вкус галстука. А кроме них — мусульмане Аджарии, азербайджанцы в Кахетии, и армяне в Джавахетии: не дай Боже ещё и там конфликтов — от самой Грузии ничего не останется.

Остаётся Турция, но на большее, чем экономическую блокаду Армении её вряд ли хватит, особенно с нынешними проблемами на сирийско-арабских рубежах и в Курдистане. Не будем забывать, что восточный сосед Турции — Иран и сам является одним из центров силы в исламском мире, поэтому помощь Анкары для Баку скорее будет моральной, чем осязаемой.

Карабахский конфликт — на десятилетия, если не на века. Разрушено очень многое: армяне покинули Азербайджан, а азербайджанцы — Армению и Карабах. Вернуть этих людей назад уже не представляется возможным: отцами стали родившиеся за пределами мест исхода своих отцов и дедов. А без людей любое разрешение проблемы будет никому не нужным.

В современном мире нет стран, которые в состоянии развязать узел карабахских противоречий, да и вряд ли кому это из нынешних политических игроков нужно: слишком неблагодарная работа. Вся надежда — на грядущую империю Русской цивилизации, но это — неблизкая перспектива и колоссальные объёмы труда.

Александр ДМИТРИЕВСКИЙ

Присоединяйтесь к МИА Новороссия в Facebook, ВКонтакте,Twitter, Google+,Одноклассники, Feedly и через RSS, чтобы быть в курсе последних новостей.